Час Быка. Каков он по Ефремову для друзей и цензуры? К 110-летию писателя 22 апреля 2018 года

По иронии судьбы электронные журналы посвященные творчеству свободомыслящего писателя-фантаста Ефремова содержат люди воспевающие сталинизм. Их возврат в эту секту произошел совсем недавно, когда православие не стало объективной философией, но, как набор традиций просияло и потускло.

На фоне несовершенства любых религий, модераторы Ефремова внутри себя презрительно ко многому относящиеся, обратились к шаманизму: вот я буду проповедовать рай за колючей проволокой и несколько кумиров мне в помощь. Кумир соответственно остается, как пень на погосте вне того, как бы он поступил, освобожденный как Прометей или Джанго.

50 лет назад, по поводу своего нового коварного романа « Час быка» автор написал для официальной аннотации следующее.

Чтобы построить модель подобного капиталистического государства на другой планете « я продолжил в будущее те тенденции гангстерского фашиствующего монополизма, какие зарождаются сейчас в Америке и некоторых других странах пытающиеся сохранить свободу частного предпринимательства на густой националистической почве». На предыдущей странице аннотации был два раза по разнарядке упомянут Ленин и, взяв на язычок это бальзам для Зюганова обратимся к подлинным мыслям творца Быка.

В 1968 году, имея несколько экземпляров нового романа-утопии, Иван Ефремов посылает их по мере старых обещаний в разные журналы.

Однако, как сам он пишет, блистая американизмами: («сто долларовое недоразумение») - с Роман-газетой не вышло.

14 сентября 1968 года он обмолвился в письме, что и журнал Октябрь отказался. Как Ефремову кажется еще пока из-за объемов Быка.

Но уже в сентябре, литератор Брандис пишет очень вежливое серьезное письмо, по поводу романа втолковывая его автору, что при всем богатстве идей книга переросла в социологический трактат, требующий от читателя максимального напряжения!

В те дни прочитавший роман новый редактор издательства « Молодая Гвардия» назвал его очень верно: «настольной книгой для государственных деятелей».

По мере разговоров о смелости и лишенной форм обычной литературности, в ноябре 1968 года было назначено обсуждение рукописи « Часа Быка» на секции научно-фантастической литературы.

Перед этим в переброске мнениями Брандис и В. Дмитриевский цитатами из Брежнева о «буржуазных спекуляциях на трудностях и ошибках социалистической страны» - защищали роман, однако в личном письме предупредили писателя, что в нем есть некоторые отчетливые выступающиеся и остроугольные ассоциации и параллели. В переводе с партийной мовы, это означало, что намеки книги смахивают на что-то свое родное. Иначе, зачем бояться за идеологически верный порыв?

Узнав, что, почему то именно это обсуждение будет иметь тревожную стенограмму, Ефремов парирует: «Вы тревожитесь, что может последовать какое-либо доносительство? И если думать о каких-то разгромных тенденциях, то следует обсуждение романа отменить».

Получивший это письмо Дмитриевский, 27 ноября пояснил: что многие считают роман грандиозным по замыслу и тут же начинают « чмокать и покачивать головами… разве он проходим?».

Дмитриевский даже в конце письма спрашивает Ивана Антоновича: «интересно в скольких номерах Молодая Гвардия думает пропустить Час быка?» Именно пропустить...

В конце года, в пылу обсуждений А.Ф. Бритиков пишет Ефремову достаточно откровенно смелое письмо о романе:

« Он переполнен мыслями. Это хорошо и плохо. Вы не сумели художественно организовать их так, как они это заслуживают. Вам, вероятно, говорили и будут говорить о растянутости романа. Я убежден, что дефект гораздо глубже – в недостаточном переложении Ваших мыслей на язык действия…

… В Быке» Вы более, небрежны чем в Туманности Андромеды в детализации внутреннего облика коммунистического человека… Теперь по части эротики. Ей не то что многовато. Некоторые эпизоды просто излишни. Женского тела больше, чем Вам нужно высказаться в отношении полов. Назойливо выпирающие груди акцентируют плотскую сексуальность вопреки Вашей собственной трактовке. А Эвиза? (врач коммунистического звездолета). Может ли женщина, пусть врач на медицинской почве отдаться как-никак первому встречному? Деликатные ответы на эти вопросы у Вас не предусмотрены».

Вся эта переписка с редакторами журналов и издательств возникала не просто так. В 1970 году (20 ноября) Ефремов пишет частным письмом А. Бритикову, что «положение журнала Молодая Гвардия осложняется разгромом за анти-ленинскую русско-шовинистическую линию… Правда вмешались другие, еще более крупные силы и неизвестно будет ли сменен весь состав редколлегии. Вообще-то надо поговорить с Вами не эпистолярно. Опасайтесь Кагарлицого. Нельзя с ним быть откровенным.»

Со всеми мытарствами роман все-таки вышел. Среди разных оценок очень интересна реплика из письма писателя С. Снегова. «Что мне дорого в Часе Быка. Строгий, ясный, безжалостный точный, неопровергаемо доказательный анализ одного из путей общественного развития».

Вот только какого?

Во всех этих письмах про разграбление недр земли нет слов об американских хищниках века, а до наших еще далеко. Как говорит сам Ефремов про Лезвие Бритвы: «приходилось в приключенческую рамку оправить апокриф, вещи, о которых у нас не принято говорить, а при Сталине просто 10 лет, о йоге. О духовном могуществе человека…»

Цитатами из писем Ефремова заграницу видно, что он, наоборот заядлый американист, любит этим щегольнуть и даже переписывается с известным монархистом создателем скаутского движения при царе - Олегом Пантюховым, живущим в Америке.

Кажется в этих контактах он зная свою международную известность теряет контроль. Иногда же наоборот понимает, что его почта просматривается: « В Часе Быка доброжелатели нашего строя увидели в нем попытку разобраться в препонах и проблемах на пути к коммунизму… скрытые ненавистники - лишь пасквиль». (проблемы пути к коммунизму на планете Торманс?)

Ранимость любого писателя часть его творений. Тут однако рамки советской цензуры вынуждали Ефремова выдумывать совсем фантастические вещи в защиту своего эгоистического желания писать запрещенные в СССР - эротические страницы. В частности, в Таис Афинской - романе, созданном абсолютно, как говорили тогда в буржуазных традициях, где не любимые Ефремовым пролетарии молчат, а в шатрах говорят продажные гетеры и притупившие свои мечи об уничтожение несчастных греческих городов Малой Азии бывшие лицеисты Аристотеля.

«Я убежден, что противопоставить напору зарубежной сексуальной революции и просто порнографии мы может только чистую физическую любовь», - пишет он одному адресату и отдельно в редакцию: «убирать эротику не позволю».

Странное отношение писателя к этой теме не прояснено через пороки дальнего зарубежья и останется в следующем духе: мы за экскурсию на завод Массандра, но против дегустации, просто можем постоять и полюбоваться округлостью разных бочек.

Данное увлечение писателя-геолога еще более сопровождается его пристрастиями к вечному искусству. Судя по письмам, он очень интересуется только дореволюционными декадентами: Чарская, Блаватская, сексуальная писательница Навродская ( с репрессированной дочерью которой его что-то связывало в годы учебы). Раз в этом признается в письме сам Ефремов, следует сказать, что книга Навродской « Гнев Диониса» имела влияние на всю последующую русскую эротическую литературу и явно ему была знакома.

В книжной графике давая советы своим иллюстраторам, Иван Антонович Ефремов тоже опирался на свои вкусы, где зарубежные художницы натурных сцен, Бердслей или Зинаида Серебрякова, а не советские художники подобной темы составляют интерес его ностальгической грезы.

Не имея нескольких номеров из годовых комплектов журнала в стиле модерн « Столица и усадьба», он с фанатизмом коллекционера делает заказы в ленинградские букинисты обещая заплатить 250 рублей и выше.

Такими же просьбами в поисках изъятой по политическим причинам литературы пестрят его письма. Но страх есть. 12 марта 1969 года в Литературной газете Ефремов опубликовал заметку « Да ради приключений!» Речь в ней шла о многотомных изданиях приключенческих книг издателя П. Сойкина по всей вероятности лично знакомого отцу писателя фантаста – земскому олигарху Антипу Ефремову.

« Я не представляю себе своей жизни без сойкинских изданий – ведь английские оригиналы я стал читать много позже. И уверен, что мое чувство разделят многие тысячи людей… Для меня его память незабвенна… Я бы поставил ему памятник… Очень жалею продолжает он в письме частному лицу, что не получил Ваше письмо раньше. Я бы настоял на упоминании имени Сойкина в своей статье.» В 1970 году о Сойкине вышла даже книжка, но писатель фантаст решил не рисковать. Достаточно, что он, как член редколлегии подсунул в «Библиотеку приключений» - колониальный роман «Копи царя Соломона» - в честь главного героя романа назвав некогда своего сына Алана Ефремова.

Листая замечательный толстый том переписки замечательно изданный составителем Ольгой Ереминой в 2016 году, на что только не натыкаешься из запрещенного в брежневские годы!

Очевидно, что большую сферу интересов Ефремова составляют наши дореволюционные мистики и эротоманы и особенно Рерих. И с ними он полемизирует не имея колонки в газете на сей предмет.

1968 год 9 августа. «Куда проще сказать. Что психологическое кондиционирование в духе Мао да и прочих тираний от Гитлера до Сталина может быть насильственным, а может быть и произвольным по собственному желанию. Удобно себе притупить для полноты счастья, пожалуйста...

…Вы ( Г. Портягин) правы во всем за исключением западной идеологической диверсии. Тут Вы сбиваетесь на вколоченную нам в мозги за сталинские годы привычку рассматривать весь процесс нашего общества, как революционный, между тем, как при Сталине он стал контрреволюционный и вот тут уж принял размах в истории невиданный, который теперь повторяется в Китае. Что касаемо идеологических диверсий (речь о книгах которые читает Ефремов) то ее нельзя рассматривать в виде отдельных книг, порочащих нас. Ибо эти книги, вроде Гуржиевских к счастью понятны и доступны немногим. ( стр 964)

Поняты и доступны немногим, в том числе и то на какую планету Тормоз ( « Торманс») приземлился звездолет созданный в уме мальчиком – литературным осколком дореволюционной России и с советской пропиской.

Книга « Час Быка», где правитель-тиран Чойо Чагас абсолютно идентичен дружественному нам Мао-Дзедуну имела невиданный подпольный успех. Ее наконец прочитали. Ефремова вызвали на разговор к министру Демичеву с вопросом о двусмысленности романа-катастрофы где « муравьиный социализм… лжесоциализм усвоил от государственного капитализма демагогию и несбыточные обещания» измазан на нескольких страницах мрачной утопии.

С этого момента взгляд на коммунистическую искренность писателя изменился, а исследование его прошлого показало прямую родственную связь с дореволюционным миром, где он был внебрачным сыном важного человека с необходимо измененным отчеством при крещении. Подлог в суйдинской церкви помог его замечательной творческой фортуне.

Андрей Барановский. Вырица 21 апреля 18 г.