Неаполь, Помпеи и Пестум в старинных книгах

— Что вам надобно? — спросил его Чарский на французском языке. — Signor, — отвечал иностранец с низкими поклонами, — Lei voglia perdonarmi se... Чарский не предложил ему стула и встал сам, разговор продолжался на итальянском языке.— Я неаполитанский художник, — говорил незнакомый, — обстоятельства принудили меня оставить отечество; я приехал в Россию в надежде на свой талант.

Батюшков, Баратынский – созвездие поэтов озвучивших в особом нотном стане формулу своих чувств к Неаполю.

Пушкину, как «невыездному» не повезло с Италией, но бедный импровизатор из Египетских ночей необыкновенно похож на современных продавцов пиццы или обольстительных хозяев трехзвездочных отелей (наш гений прозорливей эмоций носового платка).

Обмолвимся. В девятнадцатом столетии любому образованному человеку залив королевства раскрывался в латинском, французском общении. Вынужденный пробыть в своей жизни около года в Неаполе поэт Аполлон Майков, составил «Неаполитанский цикл» из скомканных образов. С него немножко и начнем.

1. Аполлон Майков. Полное собрание сочинений в четырех томах. Издание Маркса. 1901 год.

Подробная биография Майкова на свет толком не появилась, но можно предположить, что пару лет своей жизни он пробыл в Италии, наблюдая «перчатки женские и бюст Сократа важный, накрытый шляпкою красавицы продажной».

Второй мотив всех итальянских стихов Майкова это религиозная мистика. Скомпоновать в «неаполитанский альбом» различной формы произведения попросил Майкова сам издатель А. Маркс.

Часть мелкографичных строф поэта была отведена в «Новогреческие песни». Странно, что и такое стихотворение 1852 г, как «Розы Пестума», не вошли ни в один из трех итальянских циклов.

Но в том 1858 году в Грецию Майков не попал, ни на корабле, ни посуху. Его пребывание, то на корабле, то на островах неаполитанского побережья и в пределах исчезнувшей итальянской Греции Пестума и Сибариса дало такое пернатое произведение:

Спи дитя мое, усни!

Сладкий сон к себе мани

В няньки я тебе взяла

Ветер солнце и орла.

Улетел орел домой

Солнце скрылось под водой

Ветер, после трех ночей

Мчится к матери своей…

Этот стремительный напев на музыку Чайковского все уже знают в наши дни и уверены, что здесь бурлит казачья вольница...

Майков педант. Он мог бы после поместить сей стих в цикл «Дома» или что-то в этом духе, но и от колкости итальянских острот 1858 года «Улетел орел домой» — действительно улетел. Весь неаполитанский сборник, если и не сыроват, то сугубо личностен по жалобам на англичанку мисс Мери, которая жила с мужем журналистом по соседству с Майковым и эпатировала несчастного Аполлона Николаевича. Желающие все могут прочесть около десяти этих стихотворений, но самое современное из них, вероятно…

Весь Неаполь залит газом

Шумом улицы полны

Но в отель di Gran-Bretagna

Окна все затворены.

Лишь в одном окошек лампа:

За газетой мистер Джон...

Точно саван примеряя,

«Таймс» развертывает он.

За работой Вы, мисс Мери!

Как идет румянец к Вам

И разсыпанные просто

Ваши кудри по плечам…

Из русских имен на страницах этой поэзии фигурируют княгиня Зина, Нина, Аглая. Очень неплохо подается вулкан Везувий и особенно святой Януарий.

Золотой архиепископ,

Синиора и народ,

Иностранцы в черных фраках

Весь Неаполь — чуда ждет.

Взоры всех к стеклянке с кровью...

Только кровь все не кипит...

Сан-Дженаро, Сан-Дженаро!

Или Ты на нас сердит!

Природа до конца несколько не раскрыта. В опубликованных письмах скончавшегося в Неаполе Баратынского ее больше. В перечислении местечек и островов: Искьи и Капри, Майкова все же тянет на танцевальные ритмы.

Далеко на самом море

Я построю дом

Из цветных павлиньих перьев

Съ звездами кругом.

Вот здесь чувствуется, как важен «Ъ» между предлогом и звонкой согласной в той старой орфографии, где мы специально воспроизводим тексты эпохи.

2. П. Муратов. Образы Италии. Том 2. Рим-Лациум-Неаполь. Москва 1913 год.

Пестум — древняя колония «Великая Греция» юга Италии с городами Посейдония, Сибарис (откуда их знаменитые нобили-сибариты). Все бывает несбыточно, пока не скажешь: «нет ремонтам на даче, лучше истратить все на мечту».

О Пестуме нигде не трубят так, как о Помпеях, по которым мы еще «пройдемся». Но сохранность этих дорических колоннад величественней несчастного судьбой Парфенона.

Непонятно с каких пор выстроен здесь огромный город. Мощные пятикилометровые стены Пестума подсказывают, что если бережешься врагов, проще возводить крепость и храмы на возвышенности, которых рядом предостаточно? Одну из них использовал художник Иванов для фона картины Явление Христа Народу.

В эти края переселенцы из Греции прибывали в диапазоне от VII века той эры. Сколько их могло высадиться, как и на кораблях Энея: человек сто? Тем более в Греции хватало места, но Юг Италии благословен своей флорой, и чтобы строить огромные города и крепостные стены мощней троянских предполагались тысячи рук и рудники с серебром.

Каким образом переселенцы через пару веков так разбогатели, а потом рухнули в небытие и легенду о малярии. Ничего не понять в этих великих древних цивилизациях.

Попробуем, обновляя впечатления сдобрить их порцией старинных книг, как это уже у нас по традиции.

Поскольку Муратов «в свободном чтении интернета» грешит неотображенными латинскими терминами, мы сфотографируем для Вас эти страницы, дополнив их на полях мелочами впечатлений.

С великими искусствоведами трудно соперничать, но попробуем высказаться о заповедности места.

Когда писатель Муратов сошел с поезда в Пестуме еще не найдены были редкой красоты гробницы и особенно в 1968 году – «Ныряльщика». Выйдя из приморского отеля «Олеандри Резорт» мы оставили машину возле пиццерии, мимо которой русские дети не в состоянии пройти и чуть позже повернули по пешеходному бульвару, вдоль храмов.

Вход был вроде в самом конце, возле первого из трех храма Афины. В музей не хотелось, но его фасад в стиле картины Беклина «Остров Мертвых» внушал серьезность экспозиции.

На самом деле коллекция этих мест требует экскурсии и судя по всему дней трех. У них и современные здания стоят на фундаментах величественного древнего города, посему четвертый храм Геры мы по удаленности от центра в этот раз даже не увидели.

В музее Посейдонии самые ценные предметы это саркофаги гробниц, которые посчастливилось найти в 1930 гг.

Лица на них, красивые, как Гектор и остроумные, как Улисс, - обряжены в доспехи архаической Греции. Два шлема редкой формы не уступают ватиканским военным витринам этрусков.

Залов достаточно много, и там не только черепки. Правда знаменитую могильную плиту изображающую «Ныряльщика» в философскую вечность мы увидели уже после, в главном Неаполитанском археологическом музее. Как и у нас в Крыму, лучшие вещи забирают «наверх».

Прекрасно, что покружили по галереям музея разглядывая доспехи, посуду, фрески, литье. Посейдонцы и сибариты были одухотворенным народом, ценившим архитектуру, кузнечное дело и прелести домашнего быта.

Так, набравшись впечатлений, уже стремилось приблизиться к руинам храма.

У первого же портика монументальность взглядов на жизнь в тот вечер дополнялась расстановкой аппаратуры для какого-то рок-концерта. Вспомнился Пинк-Флойд в Помпеях, но античность пересилила, и мы поспешили уйти в глубину археологического парка.

В заповеднике, как мы уже писали, сохранилось три огромных дорических храма. Это сколь и во всей материковой Греции! При всей грандиозности впечатлений, никто не сумел уговорить человечество признать Пестум равным Афинам по богатству образов .

От первой золотистой колоннады километровый путь ведет мимо фундаментов древних общественных зданий. В центре поросшего живописными обломками поля возникает колоссального периметра форум, что не ясно, был ли у него архитрав? В этом случае, перед нами храм не уступающий империям. Этот мнение не покидает пока Вы гуляете по поросшим мощным плитам, как на форуме Рима.

И вот, наконец, любимый художниками храм Посейдона.

Баснословная формула колебателя земли и воды отражена в зданиях Сицилии или мыса Суний, почти единообразно. Культ Посейдона-Нептуна не переживет морскую победу Марка Агриппы над флотом Клеопатры. Лет через сто ему уже не будут посвящать храмы даже островитяне. Слишком велико недоверие к грозному переменчивому богу.

Реконструкции Пиронези и других художников пытаются уверить нас, что в древности нечто более полноводное, чем современный ручей почти струилось к ступенях храма.

Главная загадка Пестума — его расположение. Несколько веков вкладывать средства в духовность и красоту, чтобы стать легкой добычей завоевателей без защиты крепостных стен?

В древности город грабили финикийцы. Из ревности к Риму, когда Кампания фактически поддержала Ганнибала, после его ухода римляне второй и последний раз лишили этот край самостоятельности, дав Посейдонии название Пестум.

Еще один храм по соседству использовался в византийское время, как нечто христианское, но без особого фанатизма поэтому раскурочить храм бога морей уже не удалось.

Да, о книге, которая была с нами в качестве легкого путеводителя. Она из коллекции историка В. Грусланова. – автора знаменитой «Шпаги Суворова», где есть и про Итальянский поход.

3. Александр Иванов. Его жизнь и переписка. Изд. Михаил Боткин. Типография Стасюлевича 1880 г.

Гоголь магически спаивал всех фразой, схожей с репликой Паниковского – Балаганову: «Поезжайте в Киев и спросите», только она звучала: «Вы должны обязательно съездить в Неаполь»!

Когда у Николая Васильевича начинались психиатрические приступы, фраза «В Неаполь» бормоталась, как заклинание. Книга, на которую мы ссылаемся некогда находилась в библиотеке III псих больницы (штамп уж очень похож на библиотеку III отделения). Один из читателей ее до или после больницы был настолько осведомлен о делах Иванова, что оставил массу научно-правдивых пометок.

Историю надувательства Ивановым императорской семьи мы, как-нибудь опубликуем в очерке «Рим в старинных книгах». С 1834 года по 1858 не желая возвращаться, труженик кисти с помощью поклонников тянул деньги на свою многострадальную картину, взамен давая годами лишь обещания. Лично переданные тысячи червонцев Николаем Первым, царевичем и др. членами Фамилии им воспринимались просто, как поддержка затеи и когда вдруг приходили чиновники из посольства с требованием, закончить картину и передать в дар императору, Иванов начинал стонать, что он перешел на новую манеру письма.

Так шли десятилетия. Иванов ловко дождался смерти Николая Первого и окончания Крымской войны, - понимая, что унаследовавший трон Александр Второй занят чем угодно, только не желанием вернуть давно уже оплаченную картину русскому правительству.

Эти суммы по указанному в книге отчету канцелярии президента Академии художеств Великой Княгини Марии Николаевны считались огромными по тем временам для художника имевшую полную свободу действий. На что же они рьяно тратились? Собираясь в июне 1848 года «в Неаполь к морским баням», Иванов написал письмо, где его жизнь рисуется весьма искушенной от затянувшихся образов христианской эпопеи.

4. Pierre Gusman. Pompei. Paris. Societe francaise editions Dart.

На компьютере трудно найти значки французских апострофов. Зато было радостно года выпуска.

Русские издатели никогда не ставили эти данные в начале, что в последствие заставляло делать НКВД и приемники. Вы не найдете в половине дореволюционных книг цифр тиражей, а тут во французском издании нет даже года.

Сей фолиант еще тем интересен, что принадлежал знаменитому Петру Гнедичу-Младшему – автору трехтомной Истории Искусств. Всякий раз, когда держу этот том в руках представляю себе двойной трагический эпос: пожар Трои в переводе Гнедича-Старшего, и этот горящий Везувий на обложке.

Остановившись на ночь в уютном отеле Appartment Pompei Wellness мы рассчитали свой поход во второй половине дня, когда и подобает смотреть на руины. К счастью, не было с собой этой обстоятельной книги. Как писал вышеуказанный П. Муратов: «Скромность помпейских чудес давно уже успела бы разочаровать всех любопытных», имея в виду грабеж Помпей археологами и меценатами.

Странным считалось бы в современном мире просить возвращения помпейских скульптур, фресок и мозаик из Неаполя, Лувра, разных замков, но отсутствие их копий в первоначальных местах атриумов оскопило эпоху, оставив почти везде монотонную кладку строений.

В настоящее время выставка польских огромных скульптур Игоря Миторая спасает помпейский форум своей мистикой и пластикой. Тем ценна эта книжища с указанием где, в каких музеях мира находятся некоторые оригиналы с улиц печально известного вечного города.

Еще, лишний раз заметно, что воспроизведение на ее страницах перерисованных фресок удачней нас знакомит с семьей или талантом помпейских живописцев. А так, при бледном свете в закоулках разломанных судьбой жилищ все очень приблизительно и скорбно.

Большинство найденных вещей столетиями осели в Неаполитанском Музее Археологии, чьи собрания хрестоматийны. Однако, живущие там знают, что в каждом десятом доме тоже были кой-какие древности.

Одна жительница Помпей листая у меня на Невском эту книгу обмолвилась, что у ее свекрови в юности красовалось на пальце древнее золотое кольцо с изумрудом, найденное лопатой в заросших дворах. С наступлением брачного возраста, ей посоветовали с ним расстаться. По мнению ученых в следующий раз Везувий может пробудиться только через 80 лет… все равно опасно.

Напоследок, поблагодарим гения неаполитанского туризма Сергея Т. и закончим страницей из сборника поэта Кушнера, который на полке тоже с автографом.

Эти фрески для нас сохранил Везувий. Изверженья бы не было — не дошли бы Ни танцовщицы к нам, ни, с травинкой в клюве, Утка, ни золотые цветы и рыбы.

Я люблю эту виллу мистерий, это Бичеванье, нагую люблю вакханку, Красный цвет, я не видел такого цвета! Жёлтый плащ и коричневую изнанку.

Так спасибо тебе, волокнистый пепел, Пемза, каменный дождь, угловая балка, Сохранившие это великолепье! А погибших в Помпее людей не жалко?

Был бы выбор, что выбрал бы ты: искусство Или жизнь этих римских мужчин и женщин? Ты бы выбрал их жизнь. Я бы тоже. Грустно. Ведь она коротка и ничем не блещет.