К 190-летию Восстания Декабристов.
Последнее время Декабристов принято ругать в патриотических кругах, чье воспитание в юности шло от Киевской Руси, 1812 года, советских фильмов. Странное дело, наоборот мне тогда нравился Николай Первый.
Тем как он смело 14 декабря взял власть в свои руки; тридцать лет удерживал порядок.
Это был юношеский взгляд без рассмотрения николаевского периода в развитии. Теперь, понимаешь: когда дворянство чаще Тавриды ездит на воды заграницу и селится в Москве, где полиция не влезает во все мелочи быта, — это уже оппозиция.
Александр Первый в 1818 году обещал, что все народы империи скоро получат конституцию и не Министерству просвещения было после оспаривать волю императора. Члены тайных обществ внушали мысли о необходимости освобождение крестьян. Но своих, как сумасбродный рубака Лунин (владелец 1200 душ), отпускать не спешили, как не спешил и литературный борец с рабством Пушкин. Это и есть наш либерализм пополам с эгоизмом.
Быть может, надо было многим из тех горячих сердец предоставить обширное поле деятельности? Как бы сейчас Навальному высокое кресло в сельском хозяйстве Петроградской губернии?
После катастрофически убыточных для Руси «Заграничных походов» освобождения Европы от Узурпатора многим декабристам не хватало высокой идеи. Пить, ходить на охоту, «ремонтировать лошадей», переписывать чужие стихи, брать в наложницы крестьянок – немного не то, чтобы слыть знаменитым для членов тайных обществ. И волокита в России царила чаще чем царь.
После 1812 года разорения и казенная скука, бытовавшие в ту пору — блистательно описаны Гоголем в «Мертвых душах». Вспомните Байрона, который видя, что теряет популярность, кинулся участвовать в греческом восстании за год до событий Сенатской площади.
Проморгал монарх тягу ярких людей своего времени не сидеть без дела, и тогда в декабре 1825 года запутанное отречение Константина Павловича дало офицерам-заговорщикам редкий шанс.
Плюс «14 декабря» для будущего: это интересное событие в учебнике, благородство богатых людей, лирическая поэма Некрасова – «Русские женщины». Минус , — в фатальной боязни Николая Павловича перед всемирным прогрессом. Для того, чтобы обезопасить Русь от политической скверны, он не только укрепляет свои департаменты другими героями 1812 года, как Бенкендорф, Воронцов, но и выступает против революционных движений в Европе. Можно сказать, зря тратит на это крестьянские подати; также зря, как и огромное строительство Исаакиевского собора, имея по соседству Казанский.
В это время по Миссисипи уже ходили первые пароходы, и до Крымской войны оставалось недалеко. Где спрашивается была николаевская разведка, когда десятки тысяч военнослужащих трех стран Европы с кавалерией, с железнодорожными рельсами неделями плыли и приплыли незамеченными в крымскую Балаклаву?
Это и есть ответ на вопрос декабристы или Николай Первый? Как если сейчас случись что непредвиденное, Вы увидите, как та серая публика, которая окружает, в общем, способного руководителя нашей страны – не сможет ему помочь. Будет спасать свои чемоданы.
В этом, наверное, и феномен радикальной притягательности декабристов, когда нужны горячие головы, как пел Галич: «Сумеешь ли выйти на площадь, сможешь ли выйти на площадь?»
Зная о заговоре, Александр Первый положил список вольнодумцев в тумбочку зеленого кабинета царскосельского дворца. Не послал их партизанить в Греции, или осваивать новые рубежи, где секретарь русско-американской компании Рылеев, или фанатик риска полковник Пестель нашли бы себе приключений.
… Однажды моя старшая дочь произнесла в запальчивости: «лучше бы победили декабристы, кто угодно! … При всей пальбе, не было бы, впоследствии революции 1917 года, Сталина, истребления русского народа».
Все бы уже случилось тогда, но в гораздо меньших, оперно-злодейских масштабах, при участии бессердечного Каховского и освобожденного от суда (организатора попытки покушения на Александра Первого в 1821 году) — двуличного князя Льва Витгенштейна.
Монархист Барановский
